— Богиня, молю! Сбереги! Кровью, жизнью и смертью заклинаю! Пусть… пусть знает только то, что он граф Истрийский, последний из рода… Родрик Истрийский…

И мне, опешившей, толком не очнувшейся, сунули в руки ребенка. Машинально сжала его, продолжая таращиться на девчонку и убогую комнату, в которой оказалась…

Смертник на кровати мне не понравился, дар вопил, что еще немного и несчастный отдаст душу богам. Вероятно, именно дар встряхнул меня, выбил сознание из сонного марева.

— Теперь и умереть можно… — заявила девчонка и рухнула на пол, явно намереваясь потерять сознание.

Она в край оборзела, что ли?! Меня затопила злость, и я высказалась, да так, что обморок у девчонки отменился. Вытаращилась на меня, горемычная, вот-вот глаза из орбит полезут.

— Ты с ума сошла? — Чем она думает, имея на руках ребенка, а под сердцем еще одного?! — Что значит умирать можно?!

Я цепким взглядом прошлась по комнате, отмечая, что у мужчины, лежащего на грубо сколоченной кровати, в запасе не больше десяти минут, потом его душа покинет тело с концами, и даже всего моего дара, сцеди я его до последней капли, не хватит, чтобы вернуть его обратно.

Судя по тому, что я видела, девчонка оказалась в положении пленницы, потому что дверь была закрыта, но изнутри засова не имела. Да и будь она не в плачевном состоянии, выдернул бы меня дух, да еще и не на мою землю?

А то, что я не в герцогстве Моррисон, гадать и не нужно, нет в моих деревнях таких изб, как и помирающих аристократов…

Хуже того, я ощущала, что хранитель выложился полностью и портал, удерживаемый им, вот-вот схлопнется, но забирать только младенца мне не хотелось.

Кем бы эти люди ни были, они нужны местным богам. И сиреной внутри воет интуиция, что нахлебаюсь я еще с ними, но…

— Морф! — негромко позвала я, и нагнувшись к девчонке, отвесила той оплеуху. — Некогда валяться, поднимайся, бери ребенка! Шустро!

Я видела, что Дариола и сама истощена, и держится из последних сил, но мне сейчас нужны дополнительные руки хотя бы для того, чтобы ребенка держать, мужика она не дотащит, а мне совесть не позволит бросить этого несчастного мальчика (какой же там мужчина, явно едва старше девушки), между прочим, латентного мага! Уж это я сейчас отчетливо видела! Непростой парнишка, да и девочка тоже… И, кажется, дети…Ох!

Дариола и не думала сопротивляться, видимо, все еще находилась в шоке от моих действий, поднялась, сына своего из моих рук приняла, а там и морф показался в облике матерого волчары… Девчонка только пискнула, но спасибо, в обморок не свалилась. Крепкая девица. Это хорошо.

— Шагай в портал! — приказала ей и, не тратя время на объяснения, выпустила зеленые нити своей магии, которыми на манер лассо, оплела тело парнишки, и велела морфу. — Помогай тащить.

Я смогу смягчить падение с кровати магией, ненадолго, совсем немного, но иначе мне его в портал не сунуть, а морф к нему прикоснуться не сможет. Несмотря на то, что радрак многие свои функции то ли утратил, то ли они уснули до поры до времени, но в данном случае, интуиция вопила, что коснись морф парня — и тот умрет. Моя же магия морфу вреда не причинит, нити перекусить он тоже не сможет, а вот оказать посильную помощь — вполне.

Так и вышло. Большая часть нагрузки пришлась на морфа, я же старательно магией поддерживала голову и шею парня, чтобы не свернул, когда с кровати стащили… А там, я чуть инфаркт не схватила, когда поняла, что от полноценного портала в мой рост — осталась лишь половина! Мало того, арка слабо мерцала, предупреждая, что еще мгновение — и исчезнет! Хранителя я и вовсе ощущала далеким отголоском!

— Твою ж мать! — выругалась я, вцепилась в плечи парня, и явно даже не на втором, на десятом, открывшемся дыхании, заволокла его в портал.

Мы кубарем упали на холодную землю, и арка портала схлопнулась прямо перед нашим носом.

Сначала я испугалась, что парню могло оторвать ноги, потом, что морф не успел полностью пролезть в портал, ведь он шел последним, но потом дар взял надо мной верх, и я погрузилась в спасение души парнишки.

Мне было сложно контролировать магию. Она щедро выплёскивалась, лилась водопадом, и обрубить связующую нить, никак не выходило. Я даже начала подозревать, что у меня это и вовсе не выйдет, и отключусь я прямо тут, на обочине дороги, куда нас вывалил дух, однако спустя время, мне все же удалось оборвать нить так, как учил Тирхан.

Я пластом упала на парня и попыталась перевести дух. Не умрет, в ближайшие несколько часов — точно, а там мы должны добраться до Тирхана, и уж он, несомненно, поставит его на ноги.

Вот только есть проблема… Мы на дороге. Хранитель не отзывается… Я в одной ночной сорочке, а на дворе, вообще-то осень… Каким образом мы доберёмся до дома, и сколько нам вообще до него добираться?

Я медленно села, встряхнувшись от пробравшего холода. Зрение давно привыкло к полумраку, да и луна, неплохо освещала дорогу… М-да… А позади-то лес…

— Г-госпожа Богиня… — Дариола несмело шагнула ко мне и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескался и шок, и ужас, и твёрдая уверенность в том, что она, вероятно, спятила.

И ведь тоже почти раздетая, что там того тонкого платьишка? Спасибо, не босиком, как я… Но я-то покрепче буду. Хорошо младенец помимо пеленок в шерстяной платок завернут…

— Кар! — морф затребовал внимание к своей персоне, и я облегченно выдохнула, успел за нами, цел…

Почти… Хвоста наполовину не было…

Черт, а он летать-то сможет? Потому что только морф сможет привести за нами людей… И хочется верить, что мы недалеко от деревни, иначе…

Я тряхнула головой, прогоняя плохие мысли. Нет уж! Мы справимся!

— Хранитель слаб, — произнесла я, глядя на ворона. — Вся надежда на тебя. Мы продержимся сколько сможем, веди помощь, понял?!

— Кар!

Глава одиннадцатая

С момента как ворон улетел по моим прикидкам прошло что-то около получаса.

И мы бы, возможно, замерзли, если бы не скошенная трава, которую я обнаружила, когда осматривалась. Уж не знаю, чего деревенские ее бросили, пусть и не стог (размерами не дотягивал), но достаточное по объему и сушки сено.

Вот его-то я натаскала к лежащему мужчине и девушке с ребенком. Дариола не сопротивлялась ни когда я усаживала ее на сено, ни когда обкладывала им девушку и парня.

Еще б возмущалась! Сено — это тепло!

Дариола и так, бедняжка, держалась из последних сил. И, полагаю, тот факт, что она в сознании, стал возможным лишь потому, что в кровь был выброшен адреналин. Все же я немало шокировала несчастную. Была мыслишка, что с таким стрессом она и дитя скинуть может… Но будем верить в лучшее.

Себя я не жалела, не до того было. Сначала таскала сено и устраивала горемычных, пока этим занималась, согрелась, хотя, конечно, будь у меня выбор, то от обуви и нормальной одежды не отказалась.

Затем пыталась понять как далеко деревня. Все же сено несколько меня удивило. Деревенские не стали бы просто так оставлять скошенную траву на дороге, либо уже набили телеги и некуда было складывать, а ехать неблизко, либо обленились и не стали тащить. Мне не нравились оба варианта.

Я кружила вокруг сена, в котором только макушка Дариолы выглядывала, пытаясь сохранить то тепло, которое во мне еще было, а заодно мучительно раздумывала над тем, как нам быть, если морф в итоге никуда не долетел… Все же взлетал он не особо резво, да и летел кривовато…

— Госпожа… — негромко позвали меня из сена. — Вы же не богиня, да?

Надо же, а девочка все-таки не глупая.

— Будь я ею, мы бы с тобой сейчас тут не сидели, — отозвалась я. — Ты сама-то кто? И откуда я тебя забрала?

Я прикинула, что за разговором, во-первых, время пролетит незаметнее, во-вторых, хоть выведаю, что она за чудо-юдо такое, и, в-третьих, заговорю зубы. Признаваться сходу кто я такая — не собиралась.

— Из Лихоманок забрали, деревенька, что у самой границы Нармада с Армиарном… А нас не найдут? Погони не будет?